Свой нынешний 235-й сезон Большой театр открыл скандальной премьерой. Балет модного французского хореографа албанского происхождения Анжелена Прельжокажа «А дальше – тысячелетие покоя. Creation 2010» по Апокалипсису Иоанна – мировая премьера, созданная специально на артистов Большого театра и танцовщиков его собственной труппы «Национального хореографического центра» (Экс-ан-Прованс).
Совместная российско-французская сборная (10 танцовщиков Большого театра и 11 от Прельжокажа) представила постановку, разбившую зрительный зал на два противоположных лагеря. Сторонники так называемого актуального современного искусства шумно приветствовали спектакль и, как водится, сразу начали придумывать увиденному философские концепции. Однако если не вдаваться в совсем уж буйные фантазии, понять в спектакле невозможно ничего.
В зале стояли оглушительный рев и треск электронной музыки, превратившей престижную площадку Большого в модный ночной клуб. Ведь композитор спектакля Лоран Гарнье – техно‑музыкант, король клубной музыки, диджей, а по совместительству еще и крестный отец французской электроники. Артисты по заданию хореографа проделывали разные претендующие вызывать шок фокусы. Однако шокировать современную публику тем, что, например, в металлических раковинах стирают флаги различных государств, используемые еще и в качестве мочалок, не так-то просто.
Российский государственный флаг от святотатства, правда, уберегли героическими усилиями дирекции. Но поблекшие и выцветшие символы государственности других стран (отчетливо бросались в глаза французский триколор, британский, израильский и американский флаги) были повержены. Решительно не допустили власть предержащие на своих подмостках и никакой обнаженки. Так что танцовщикам пришлось корячиться в полиэтиленовых пакетах и в нижнем белье телесного цвета (автор костюмов Игорь Чапурин).
Кроме прочего, были предусмотрены пляски девиц со скелетами, тяжеленные металлические цепи, падающие на артистов с колосников (к счастью, никто не пострадал)… Двух черных живых барашков кормили из соски молоком, и эти божьи создания гуляли по сцене, застланной государственными флагами разных стран мира. У металлической стены русско-французская парочка (Антон Савичев, Селин Галли) практиковала садомазохизм. Стена была придумана еще одним участником скандального перформанса – всемирно известным индийским скульптором по металлу Субодхом Гуптой. Крутой авангардист прославился тем, что конструирует свои творения из сковородок, кастрюль, плошек, поварешек и других подручных предметов кухонного быта, и они стоят бешеные бабки на самых престижных аукционах. Но по-настоящему удивить Гупта ничем так и не сумел.
Из изысков оформительской деятельности помимо гигантских металлических плит, движущихся на колесиках, да рукомойников демонстрировались лишь надетые на девиц причудливые шлемы. Из хореографии же выделялись мужские дуэты. Остальные немудреные движения были нарочито позаимствованы из арсенала стрип-клубов, а иной раз отчетливо напоминали зарядку на уроках физкультуры. Танцовщики ползали по-пластунски, перебирались через стену, ходили, переваливаясь словно утки. И это все, чему обучили наших артистов во время длительного пребывания в «Национальном хореографическом центре» в Экс-ан-Провансе?
Пораженный возможностями наших танцовщиков, Прельжокаж первоначально прибыл в Большой театр с идеей занять их в своем балете «Белоснежка», костюмы к которому разработал Жан-Поль Готье. Но затем решил поставить на них что-нибудь оригинальное.
Поставил… Следует, однако, отдать должное пиарщикам спектакля, разработавшим отличную стратегию. Пресс-конференция к полуторачасовой одноактной премьере была проведена почти за полтора года до самого события. Непрекращающаяся шумиха и подогрев интереса общественности все это время, «тайны мадридского двора», отказы в интервью с хореографом в самый канун премьеры – все привело к ажиотажу вокруг постановки. Но сама постановка, может быть и став полезной в общем развитии театра, оказалась блефом и большим пшиком.