С 19 по 23 июня в Большом театре (Новая сцена) идут премьерные спектакли оперы Н.А. Римского-Корсакова «Золотой петушок». Музыкальный руководитель и дирижер – Василий Синайский, режиссер-постановщик – Кирилл Серебренников.
Большой театр часто называют главным театром страны. Так, вероятно, было в прошлом и, вполне возможно, в будущем. Однако в настоящем Большой театр – особенно его оперная часть – разделяет все болезни современной театральной жизни с ее невнятной целью существования.
Театральный механизм работает по инерции. Ставятся классические оперы, а зачем – бог весть. Советского человека надо было знакомить с классикой, потому что он обязан был «обогатить себя знаниями, которые выработало человечество», по завету Ильича. Для нового русского человека все это лишнее. В театре он хочет развлечься, а чем его развлечь в опере?
Страданиями неведомых царей, графов и прочих трубадуров?
Новый зритель и о русском самодержавии-то помнит смутно. Советскую власть – получше. Ельцина – совсем хорошо, а уж любые кивки на современную политическую ситуацию проходят на «ура». Поэтому в оперу призываются «модернизаторы», способные привести ее содержание в соответствие с возможностями коры головного мозга нового зрителя.
Суд приговорит – тогда пойду
Но вот беда моя личная: если мне вечером надо посмотреть спектакль К. Серебренникова, у меня с утра начинается лютая тоска. Мышление режиссера кажется мне плоским, конъюнктурным и насквозь политизированным. Ни юмора, ни поэзии, ни внутреннего мира человека.
Изящные и остроумные образы Пушкина, которые все-таки легли в основу оперы Римского-Корсакова, совершенно оригинальны. А Серебренников оперирует банальными знаками современности – даже в «Антонии и Клеопатре» по Шекспиру у него действовали чеченские полевые командиры.
Режиссер заявил, что «Золотой петушок» – это острый политический памфлет, сатира, а никакая не сказка. Так завещал сам композитор, о чем и поведал на спиритическом сеансе руководству Большого. И детям на нового «Петушка» абсолютно не надо. Надо тем, кто дня прожить не может без политических памфлетов.
Правда, следовало бы разослать соответствующие предупреждения по всем театральным кассам, а также вывесить большое объявление на фасаде театра. Чтоб какой-нибудь бестолковый зритель не потащил ребенка, сдуру клюнув на Пушкина и Римского-Корсакова. И вообще – для детей в нынешнем Большом мало что предусмотрено. За время реконструкции потеряно целое поколение – их можно еще было заманить в театр лет в 11–12, а теперь им по 17, и дело кончено!
Но сатира – это разоблачение. А как разоблачишь русскую власть, которая уже миллионы раз в книгах, фильмах, публицистике разоблачена от Гостомысла до Медведева?
Факт искусства-то в новом «Золотом петушке» – он в чем? В снайперах и гастарбайтерах, военных оркестрах и прочей модернизации? Ведь гротеск и насмешка вплетены в оперу Римского-Корсакова, но как одна из нитей. Вытаскивать ее и делать единственной – значит, нарушить всю ткань…
То есть вот суд приговорит – тогда пойду смотреть.
Одноразовая жизнь
Выдающийся певец и композитор Александр Градский исполнял роль Звездочета на сцене Большого 23 года назад.
«Конечно же, я не могу быть объективен, – говорит он, – так как имел счастье участвовать в постановке этой же оперы под руководством великого Светланова на основной сцене Большого. И все же несколько слов…
Прежде всего – приятные параллели. Михаил Серышев в роли Звездочета.
Во-первых, у него, у ОДНОГО понятен текст оперы, который сам по себе – произведение искусства. Во-вторых, режиссер спектакля Кирилл Серебренников, так же как и я в 80-х, посчитал, что Звездочет должен предстать в финале «живым лицом», какую бы маску до этого он ни носил.
Ну и о главном: я за подтекст, за иносказание, пусть и выраженное вполне невероятными средствами и намеками. За внешним рядом не понять гениального и прозорливого текста оперы. Не слышно великой музыки, ибо музыка любой оперы – это точный звуковой баланс солистов, хора и оркестра. Опера иногда «подзвучена» микрофонами, что нормально для любого театра, кроме Большого…
Я не сомневаюсь, режиссер постановки остался не вполне доволен результатом. Но это Большой театр, и надо обладать непререкаемым авторитетом, чтобы заставить махину работать синхронно, подбирать исполнителей с правильным произношением, «подчинить» в хорошем смысле всех участников единой цели.
Обязательно надо пойти и посмотреть этот спектакль, чтобы на собственном опыте убедиться – сколь причудлива и одноразова сегодняшняя театральная жизнь, сколь огромны и трудны попытки хоть что-нибудь создать на фоне расслабленной и спящей «додоновщины». Но именно эта моя рекомендация, похоже, и была основной целью всей затеи».
Вывод
Итак, все желающие могут посмотреть, как царь Додон попеременно одевает четыре шубы (норковую, песцовую и т.д.) на новую Шемаханскую царицу. Когда – теперь неведомо, поскольку у Большого загадочное строение репертуара, он играет по пять премьер подряд, а потом спектакль исчезает на полгода.
Так на что идти в Большой?
Как на что?
На балеты Григоровича. Которые, кстати, Большой и возит за границу, поскольку наша оперная модернизация мало кого интересует в большом мире.