– АЛЕКСЕЙ, про вас рассказывают, что однажды вы подрались в театре на премьере…
– Была премьера спектакля по Чехову «Скрипка Ротшильда» в постановке Камы Гинкаса. Сложная режиссура, на сцене Валера Баринов и Игорь Ясулович играли блестяще. Я смотрел, открыв рот, и как артист понимал, насколько трудно моим коллегам и товарищам. А какая-то пьянь сидела в трех рядах от меня и громко комментировала происходящее. Я встал и попытался это пьяное хамло по-тихому вывести из зала, а «оно» – под сто с лишним килограммов. Дальше я разнервничался совсем и применил... недозволенные приемы.
– Вы правда владеете контактным карате?
– Раньше занимался – сбрасывал дурную энергию. Но уже давно в зал не хожу – там же спарринги, полный контакт! В меня попадают, и... больно. (Смеется.) Но форму поддерживаю. У меня же два сына, и ничего лучше собственного примера не может быть. Из этой же серии мое расставание с алкоголем – полный отказ от возлияний!
– С чем это связано?
– Со взрослением старшего сына. Он – «дитя перестройки», 1989 года рождения. Что он видел хорошего в пять лет? Папу, который носился как угорелый? И маму – рюкзачок на плечи, и в театр с двумя колясками. А потом недостаток родительского тепла так стал
аукаться в 13 лет, что я испугался. Мы с Лидой сразу остановили все съемки, бросили все и поехали вместе в Ялту на целый месяц. Я с ним обошел все дискотеки, переслушал весь рэп и сам разве что брейк-данс на голове не крутил. А потом потихонечку, в машине, поставил ему мою любимую арию «Кармен» Бизе. Он аж застыл от изумления: «А что это?» Говорю: «Это меццо-сопрано, сынок! И такое бывает».
– Помогло?
– Мы дружим. Проблемы всегда есть, но...
– Вас тоже родители воспитывали собственным примером?
– Папа, военный летчик, погиб, когда мне было 7 лет. Но у меня никогда не было ощущения неполноценной семьи – вероятно, ранняя потеря отца сплотила. У нас всегда были семейные обеды, вместе отмечали праздники. Часто ездили в Архангельск. Я ведь по корням помор – там жили родители папы и мамы. Не так давно был на архангельском фестивале «Сполохи» и в музее нашел свою родословную, составленную по крестильным и венчальным книгам.
– Что-нибудь интересное удалось раскопать?
– Интересно уже то, что меня «вычислили» аж до XVII столетия. Абсолютно крестьянский род, незамысловатый. Жили на Севере, рыбу ловили.
– В одном из интервью вы признались, что детство абсолютно не предвещало грядущей актерской карьеры. Неужели?
– Чистейшая правда! Мальчишкой бегал в футбольную школу, потом за компанию с ребятами тягал штангу, забрасывал мячи в баскетбольную корзину, занимался академической греблей. А вот слово «фактура» применительно к себе впервые услышал в 9-м классе от учительницы математики – она была очень театральным человеком. Я тогда еще подумал: «Что это такое – «фактура»? И благополучно забыл, пока не приехал из Киева в Москву.
– А что такое «фактура»?
– Это данные, полученные от папы с мамой, – рост, лицо, то есть внешность... и, наверное, память. А память у меня, как позже выяснилось, почти феноменальная. Обнаружил это в себе случайно – когда поступал в Бауманский институт. На одном из экзаменов закрыл глаза – «увидел» страницу и все с нее «списал». Теперь это и в актерстве меня выручает.
– Какого ученого потеряла наша оборонка... «Боевые части ракет» – кажется, так ваша «секретная» специальность в Бауманке называлась?
– Да, мог бы стать инженером-механиком «БЧР». Суперсекретным! (Смеется.) Но недоучился.
– Для вас как продюсера важно, на чьи и какие деньги снимать кино?
– Очень. Деньги же пахнут! Мое продюсерство началось с того, что лет 15 назад два приятеля (один, кстати, из Бауманского) сказали: «Открой счет, мы тебе денег на кино дадим». Мы с Сережей Зерновым, партнером по Пушкинскому театру, на эти деньги сделали фильм «Дорога в рай». Он взял, между прочим, приз ФИПРЕССИ. А потом к нам пришли ребята, заявив, что наша продукция принадлежит им. Пришлось разбираться. Урок на всю жизнь! Бывало, что и семью прятал, – угрожали. И так это потрясло, что 4 года к художественному кино я вообще не обращался, пока меня не реанимировал Георгий Шенгелия. Пригласил в картину «Классик».
– Ваша жена Лидия Вележева – не только известная актриса, но еще и красавица. Роман был бурный?
– Я ее впервые увидел в фильме «Государственная граница», где Лида снялась в 14 лет. И так мне эта девочка понравилась... А потом (я уже работал в Москве, в театре «Детектив») мне звонит руководитель Василий Ливанов: «У тебя новая партнерша». Всю репетицию меня не оставляло ощущение, что я ее где-то видел. И только потом, когда роман закрутился, сообразил. Оказалось, что она и родом из Киева, и жили мы по соседству... А роман был бурный.