-Юрий Николаевич, питерский Театр эстрады - место хлопотное, с множеством нерешенных проблем. Что делать с этим «беспокойным хозяйством», знаете?
- О существовании Театра эстрады в последнее время начали забывать. Ничего особо интересного здесь не происходило, хотя почти каждый вечер шли какие-то концерты, спектакли. Я хочу сделать театр хорошего настроения, чтобы никакие проблемы людей там не терзали, чтобы всегда было стремление прийти и второй, и третий, и пятый раз. К сожалению, в театре имени Райкина юмор стал очень среднего уровня. Мне же хочется ориентироваться на райкинские высокие традиции, а также на зарубежные образцы, например, на коллектив «Королевский жираф».
- С вашим эстрадным стажем давно уже пора передавать опыт молодым артистам!
- Вот-вот, поскольку лучшая половина жизни прожита - я уже способен учить молодых актеров. Поэтому очень рад этой должности, семь лет ждал этого события.
Рассчитываю на возвращение в Петербург перспективных эстрадных артистов, выпускников нашей Театральной академии. Они были вынуждены работать в Москве и других городах страны. Хотелось бы, чтобы наш Театр эстрады стал экспериментальной площадкой для молодежи.
- Чувство юмора выручало вас в какихто жизненных ситуациях?
- Однажды в студенческие годы я торопился на экзамен и решил проехать пару остановок на трамвае. Билет не купил. И надо же такому случиться, что на следующей остановке в вагон вошла грозная дама-контролер с квадратной сумкой: «Билетики предъявляем!» Подходит, тычет в меня своей сумкой: «А что у вас? Что у вас?» Не знаю, что со мной произошло, может, от зажима, может, от еще чего. Но я поворачиваюсь и - давай ей невнятное что-то кричать диким голосом. Типа - осторожно, сумасшедший! Тетка попятилась, да и народ вокруг рассосался. У меня настроение поднялось: «Точно - у меня талант! Так сыграть!» Выхожу из трамвая. Смотрю - квас продают. А на меня кураж напал: «Раз прошло, может, еще пройдет? А попробую‑ка сейчас кваску на халяву выпить!» Пристраиваюсь к очереди. Опять юродивым прикинулся. «Пить, - говорю, - хочу! Дай квасу!» А какой-то парень говорит ей: «Дай ему, я заплачу». Попил я квасу и помчался на экзамен по актерскому мастерству, за своей пятеркой - пока тепленькая...
- Как большинство актеров, в приметы верите?
- Меня всегда ногами выталкивают на сцену мои ребята. Проще говоря, пинают под зад. И еще люблю перед спектаклем съесть лимон - не целый, а две дольки.
- Это еще зачем?
- Чтобы глазки расширились... оба!
- А в женщин с удовольствием перевоплощаетесь?
- Иногда думаю: мне вообще надо было родиться женщиной. Я очень похож на свою маму. Про нас раньше говорили: «Вот, две сестренки идут!» Маму зовут Раиса, а у меня в детстве кличка была - Раис. Явись я на белый свет женщиной, детей бы кучу нарожал! У меня по жизни чисто женская интуиция. Люблю с женщинами разговаривать. Общаюсь с ними больше, чем с мужиками, общий язык нахожу легко. У меня даже директор - женщина. Ну и на сцене так повелось, что играю женщин. Очень часто слышу на съемочной площадке: «У тебя, Юра, ужимки и повадки какието женские - ну прямо, как у моей жены!»
- А ваша жена, скажем, всегда понимает ваши шутки? Вообще, как вы познакомились?
- Со своей Ирой (актрисой Театра имени Ленсовета Ириной Ракшиной. - А.Г.) познакомился при весьма забавных обстоятельствах. Учились в театральном, ходили по одним коридорам, но не замечали друг друга, пока не отправились в стройотряд в Казахстан. Ира работала на кухне и очень смеялась над тем, что мне нравилось обсасывать кости. Обычно повара варили бульон, срезали с костей мясо, остатки бросали собакам. Когда все ребята, отобедав, уходили, я как верный пес задерживался в столовой, где меня ждала полная тарелка костей. Я использовал эту уловку, чтобы подольше задержаться возле нее, присмотреться, и страшно обрадовался, узнав, что она не замужем.
Ира - единственный человек, кто ценит даже те мои шутки, которые никто не понимает. В этом проявляются ее чувство юмора и ум. Пусть ей бывает несмешно от некоторых моих закидонов, Ира все равно постарается сделать своему супругу одолжение: «Юра молодец! У Юры все здорово!» Улыбнулась - и обезоружила!