На традиционной Московской международной книжной выставке-ярмарке (7–12 сентября), что проходит каждый год на территории ВДНХ, были представлены все книжные новинки сезона.
Новый павильон №75 встречал посетителей обычным гулом оптимистичных голосов. Это авторши якобы бестселлеров – все крупные коммерческие издательства любят выводить в свет дам среднего возраста, которые, по их заверениям, и пишут два-три «романа» в год. (А вовсе не бригады оголодавших аспирантов и преподавателей филфаков.) Эти-то «Татьяны Эс», «Ирины Му» и «Анны Бэ», сменяя друг друга, галдят беспрерывно. Я пару минут полюбовалась «Мариной Ко», творцом супербестселлера «Худеем до основания». Она уверяла толпу внимающих ей, как пророку, читательниц, что главное – не есть после 18.00 вечера, а я с малым вздохом прошла дальше. Ведь на том свете за все эти фокусы с обманом доверия (смертный грех) гореть бабонькам в аду! Обязана предупредить.
Дальше сидел реальный писатель – Юрий Поляков. Он застенчиво потупился, когда ведущий в микрофон назвал его «единственным современным писателем, которого можно читать!» Как говорится у Булгакова, «поздравляю вас, гражданин, соврамши». Счастье гостило не здесь – оно поджидало меня у соседнего стенда.
Там, в скромной коричневой кепочке, с уютным добродушным видом, сидел, как лесовичок, сам Василий Песков. 1930 г.р., легенда и гордость русской журналистики, главный природовед Отечества, автор и ведущий (с 75-го по 90-е годы) программы «В мире животных». Более полувека он наполняет неспешной, классической русской речью свою дивную рубрику «Окно в природу» в «Комсомолке». Впрочем, и Фриске с Семенович, как и других мучеников гламура, до известной степени можно тоже счесть «природой».
Очерков Пескова накопилось столько, что хватило бы на солидный семитомник. Купив одну книгу наугад, я тут же принялась читать о том, как правильно собирать березовый сок, что за звуки издают ежики (действительно свистят, как в песне) и до чего хитро устроено логово волка…Счастливый человек – Василий Песков! Не нужно ему наблюдать противные физиономии опостылевших политиков или следить за унылыми судорогами экономики. Он избрал благую и неиссякаемую (пока что) часть.
Купив очередной путеводитель по Европе, я была вознаграждена двумя экземплярами журнала «Вокруг света» и справочником по Московскому метро, что несколько примирило меня с нелюбимым изданием. Ну, не нравится мне обновленный «Вокруг света» – потому что не может быть на свете научно-популярного гламура. Это соединение противоестественно. Однако щедрость издателей приятно удивляет! Московское метро я люблю и при случае всегда забредаю на самую любимую станцию – «Площадь Революции». Здесь в нишах, скорчившись, торчит бронзовая советская нежить, более 70 штук, и люди с хитрым и смущенным видом трут нос «собаке пограничника» во исполнение желаний. Что поделаешь, поскреби нашего христианина – обязательно проступит заправский язычник.
У моря новых книг я заметила любопытную новую волну: почти совершенно исчезли утопии-антиутопии, рисовавшие (в довольно мрачных тонах) близкое будущее России. Эта тема словно закрыта – видимо, будущее России настолько прояснилось и утвердилось, что никого творчески не волнует. Зато набирает силу тема близкого прошлого, 90‑х годов. Там, конечно, страшновато и грязновато, однако – свободно и ярко.
Вот и новая книга Владимира Маканина «Две сестры и Кандинский» – об этом времени. Написанная с довольно странной для этого писателя простотой и похожая скорее на киносценарий. Она рассказывает о молодых интеллигентных женщинах, дочерях советского диссидента. Напрасно ищут они свое счастье среди новых героев времени – начинающих политиков и рок-музыкантов. Это мнимые герои, кроме того, из-за их гордых плеч назойливо вылезает когтистая лапа КГБ. Они или сами стукачи, или дети стукачей…
Маканин так и не сумел полюбить своей упрямой и сумрачной уральской душой главную кадровую кузницу страны. Не получилось у него. Да и стукачи ему по-прежнему отвратительны. Маститый писатель рисует крупный образ Бати, старика-стукача, который поехал в Сибирь отыскивать посаженных по его доносу людей. Что характерно – все они простили его и стали наилучшими друзьями. Покаянный вояж затянулся на много лет! Очень русская история, и хорошо бы ее действительно экранизировать.
В прошлое нырнул и журналист Евгений Додолев, собравший публицистическую книгу «Взгляд»: битлы перестройки». Это довольно сумбурный, но увлекательный рассказ о самой популярной перестроечной телепередаче, в которой когда-то и сам автор участвовал лично. Неповторимое перестроечное телевидение делалось занятными людьми, и читать о них интересно. Славное героическое прошлое бросает на их – ныне потускневшие – лица красочные и горячие отсветы. Да, было! И прошло начисто. Тип перестроечного (как бы честного, как бы гражданственного) тележурналиста вывелся из природы.
Додолев – автор наблюдательный, трезвомыслящий и злой, это хорошее сочетание. Но всей правды он в своей книге не сказал. Это оставило у меня некоторое чувство разочарования. Скажем, он убедительно отвергает версию виновности Б. Березовского в убийстве Влада Листьева. Тогда кто? Убийца Листьева стоял в первых рядах у его гроба – пишет Додолев. Нельзя же так играть на нервах, дорогой товарищ журналист, знаешь – скажи, не знаешь – не мучай, а то развел тут шекспировские страсти. Там в первых рядах десятки человек было, я стала с ужасом вспоминать, кто именно, и теперь всех подозреваю…
«Вот что наделали песни твои!»
А для ума я приобрела томик Александра Введенского, фантасмагорического поэта, погибшего в застенках НКВД перед войной. Вместе с Хармсом, Олейниковым, Шварцем и другими гениями, Введенский создавал великую детскую литературу 20–30-х годов. (В его пересказе, к примеру, мы знаем сказки братьев Гримм.) Свои жуткие, остроумные до безумия, взрывающие сознание «взрослые» стихи поэт писал в стол, без надежды на публикацию.
Кстати, тогда у Введенского и его друзей тоже не было чувства будущего – и тем не менее оно наступило, даже для их запретных, спрятанных сочинений.
Так что вспомним известный афоризм, приписываемый Корнею Чуковскому, – «в России надо жить долго, тогда до чего-нибудь доживешь» – и не будем унывать.