Коломна – город, похожий на музей. Церкви, архитектурные ансамбли кремля красуются и ждут туристов. Но за рубежом Коломну знают в основном по продукции машиностроения. И здесь безусловный чемпион – Коломенский завод тяжёлых станков (КЗТС). Изделия с маркой КЗТС работают в 82 странах мира, кочуют по странам и континентам.
Клиент скорее жив…
В конце 80-х наша страна занимала в станкостроении почётное третье место и опережала Соединённые Штаты. А сейчас все кому не лень говорят: «Российское станкостроение умерло!» Но это скорее вопли пессимистов. Николай Паничев, последний министр станкостроительной и инструментальной промышленности СССР, согласен – дела идут далеко не блестяще: выпускаем лишь 5% от советского уровня. Половина этих крох уходит на экспорт. Да, сегодня свыше 40 предприятий разорены и скончались под напором реформ. Но почти 180 заводам удалось выжить.
К слову, гайдаровские реформаторы врут, что отечественное станкостроение было и есть неконкурентоспособно. В Англии, Германии, США, Канаде, Японии по-прежнему работают российские станки. Это факт почти полувекового лидерства по ряду направлений, а не дешевизна.
Можно вспомнить сенсацию 1970 года. Фирме Hitachi («Хитачи») понадобился карусельный станок для обработки деталей диаметром до 20 метров. На тот момент такие огромные станки в мире никто не делал. Готовы были рискнуть немцы, технологиями они вроде бы владели. Но, как оказалось, в Коломне, на заводе тяжёлых станков и рисковать не нужно – опыт производства гигантских карусельных станков имелся. Правда, до японского заказа максимальный диаметр обработки составлял не 20, а «всего» 16 метров. Задача была поставлена, конструкторы её решили, и через пару лет наша бригада наладчиков запустила уникальный станок в Стране восходящего солнца. Он благополучно работает и по сей день, уже в Китае.
И вот я именно на этом заводе. Пугающие размерами пеналы корпусов кажутся на первый взгляд безлюдными. Стоят, как древние мамонты, циклопические агрегаты, высотой до 23 метров, на которых точат, фрезеруют, шлифуют детали будущих тяжёлых машин. Есть станки, которые нельзя назвать сильно «занятыми», – громадный строгальный, например, загружен работой месяц в году. Современный «эффективный» менеджер от такого «неэффективного» использования оборудования сначала по обыкновению впадает в транс. А потом начинает настаивать на продаже в металлолом. Понимание того, что этот железный «лентяй» обеспечивает технологическую цепочку, приходит позже, когда предприятие теряет способность самостоятельно выпускать продукцию. Именно так множество заводов стали призраками.
Здесь, например, при предыдущем главном акционере потеряли большое литейное производство, способное выдавать отливки по 400 тонн весом. Осталась только литейка для отливок массой до 8 тонн, для «малых» форм. К счастью, список потерь вроде бы исчерпан – на КЗТС сумели от таких управленцев отбиться. Но зам. генерального директора Виктор Шейда всё же переживает:
– До прошлого года была литейка на Ивановском заводе тяжёлого станкостроения, мы размещали заказы. Но в этом году и там закрыли. А нам требуется литьё до 50 тонн. Сейчас такие массивные отливки из серого высокопрочного чугуна могут варить только на «Петрозаводскмаше», входящем в госкорпорацию «Росатом».
В итоге, шайбу, основу карусельного станка диаметром 8 метров, льют по 50-тонной половинке. А потом везут спецтранспортом из Карелии в Подмосковье. Вот чем обернулась оптимизация 90-х.
Баланс на краю пропасти
До мая 2010 г. КЗТС принадлежал физическому лицу (кому, заводчане не признались). «Лицо» давно живёт в Лондоне, и этот актив его слабо интересовал. От 8-тысячного коллектива остались 350 человек. Завод не жил, а выживал, портфель заказов редко превышал 50 млн. руб. – по нормальному, три дня работы. Был шанс превратиться в фирмочку, которая обслуживает ранее выпущенные машины. Сейчас приходится заново завоёвывать доверие покупателей, в работе заказы на 650 млн. рублей. Вернули конструкторов, в цехах уже 450 сотрудников. Будущее, утверждает Шейда, тоже прояснилось:
– 2012 год расписан поквартально, знаем, чем будем заниматься дальше, на три года вперёд.
Товар долгосрочного пользования
Такие серьёзные машины, как тяжёлые станки, серийно не выпускаются. Заказчик формирует техническое задание, конструкторы и технологи «рисуют» станок – и вперёд. Система управления, периферия у всех разная. В отделе, где занимаются электронной начинкой, на стеллажах лежат блоки всех известных производителей систем управления – кто-то любит японские, кто-то – немецкие. Если у покупателя производство оснащено французским оборудованием, то и на станок КЗТС он просит французскую электронику – так проще. А коломенские левши ничего, справляются с этим многоязычьем. Технический директор КЗТС Александр Лусников гордится заводом:
– Я ещё не видел ни одного зарубежного станка, который мы не могли бы воспроизвести у себя, в России.
Признанный авторитет станкостроения из Германии герр Краузе считает зубофрезерные станки из Коломны лучшими в мире. А карусельные – в числе лучших. То, что их покупали ради металла, из которого они сделаны, – глупые сказки.
Крупные станки везде работают лет по 50 и больше. Например, на питерской «Электросиле» карусельный станок 1898 года выпуска компании Schiss и сегодня пашет в две смены. Та же картина и с продукцией КЗТС. По всему миру разбросаны фирмы, единственная специализация которых – модернизация и обслуживание коломенских станков. И КЗТС выжил в смутное время во многом благодаря этой работе. Меняют электрооборудование, приводные механизмы, системы управления и получают характеристики новой машины. Для тех, кто работает с металлом, не является секретом, что старая станина, базовая деталь станка, на которой установлены и закреплены все его детали и узлы, только прибавляет в цене – чугун с годами становится лучше, естественным образом уходят внутренние напряжения. А значит, появляется стабильность и точность обработки детали. Раньше отливки на десятилетия закапывали в землю или возили по железной дороге – вибрации тоже «лечат» чугун. Так что большим станкам возраст только в плюс, уверяют мастера.
Как делают из ветерана конфетку, удалось увидеть. Сначала много грязной рутинной работы. Двое рабочих с грохотом отбивали молотками окалину и многолетние наслоения краски с какой-то чёрно-зелёной и замызганной станины. Она выглядела страшно уродливо. А потом показали похожий станок, сверкающий яркой краской, отполированными деталями и новой электроникой. Лусников гарантирует:
– После модернизации заказчик его не узнает. Станок стал бесшумным, убрали все гремящие детали и вместо них внедрили новые материалы, он стал более производительным за счёт двигателя и скорости движения платформы.
Заказчики любят, чтобы совершенно новый станок сначала годик поработал на заводе-производителе, чтобы излечили от детских болезней. Иногда интересы совпадают – на КЗТС для него есть работа. Но чаще приходится уговаривать на гарантийное обслуживание. В любом случае такой товар, как гигантский тяжёлый станок, сначала собирают, обкатывают, потом разбирают и отправляют «малой скоростью» покупателю. А там его будет встречать та же бригада, и собирать заново.
Когда я посмотрел, какие из российских предприятий покупают продукцию КЗТС, стало страшно за страну. Что было бы, если станкостроители не удержались на краю пропасти и предприятие сгинуло в небытие? Уникальные станки работают на предприятии «Звёздочка», на специальном винтообрабатывающем производстве. Как думаете, продаст ли компания из США станки заводу, что делает бесшумные гребные винты для атомных подводных ракетоносцев? Да и создатели ракетного щита тоже оказались бы в затруднительном положении – станки для вытачивания корпусов ракет тоже производят в Коломне. Серьёзных клиентов здесь предостаточно. Тут «одноразовыми» станками не сработать. Внешне симпатичные китайские станочки отправляются в утиль максимум лет через пять. Мне кажется, КЗТС – это идеальный индикатор положения дел в машиностроении. Есть у коломенцев заказы от отечественных предприятий – значит, и машиностроители в стране ещё остались. Тут нанометрами и наноматериалами мозги не запудрить – размер обязывает.