Книга «Детский лепет» - трогательный сборник интервью с детьми знаменитостей. Его автор – Лариса Максимова, журналистка. Изначально эти интервью она брала для рубрики в ежемесячном журнале «Story», но позже было решено объединить их в книгу, и, вот, недавно она была издана.
Лариса, в чем вы теперь видите назначение «Детского лепета»?
Когда говорят, что я написала книжку для детей, то я возражаю - это книжка для взрослых. Например, Андрей Мерзликин сказал, что с помощью «Детского лепета» он открыл своего собственного ребенка, а то, что он думал о нем до этого – оказалось неверным. Наверное, это произошло со многими родителями. Значение этой книжки, мне кажется, состоит в том, что, прочитав ее, люди осознают, что для понимания своих детей, к ним нужно относиться серьезно. Не надо считать их этакими «недочеловеками» и делать скидку на возраст, ведь дети живут сегодня, они переживают, влюбляются, разочаровываются, о чем-то мечтают. С ними нужно разговаривать, как со взрослыми людьми.
Вы также пишите, что после «Детского лепета» стали иначе строить отношения со своим сыном. В чем это выразилось, в серьезных разговорах?
Да. То, что с детьми надо разговаривать, вроде бы очевидная истина, но для огромного количества взрослых людей – это совершенно не так. Детей мы воспитываем – сядь туда, не трогай, не лезь, - но мы почему-то не обсуждаем с ними серьезные вещи: что в основе их желаний, что они думают об увиденном мультфильме, знают ли, что такое Бог и верят ли в него. После того, как я поговорила со всеми этими детьми, я стала и со своим сыном общаться больше именно в этом ключе, потому что в подобных разговорах залог того, что ребенок в будущем станет тебе другом и партнером в жизни.
Вам предложил провести эту серию интервью главный редактор журнала «Story» Владимир Чернов. Возникали ли у вас мысли, почему именно вас он попросил заниматься этим?
Я думаю, Володя предложил мне вести эту рубрику, потому что я была одна из молодых мам в его ближайшем окружении, и к тому же журналистка. Грубо говоря, я просто оказалась под рукой, обладая всеми нужными ему качествами.
Вы пишете, что отреагировали неохотно, почему?
Шла речь о том, что это будут дети звезд, и я боялась двух вещей. Первая, что дети будут повторять подсказанные гувернантками банальности. Второе – я боялась того, что родители, а потом и журналисты начнут подозревать меня в том, что я специально еду к ребенку Анастасии Волочковой или Олега Газманова, чтобы каким-то образом втереться в доверие этого ребенка и спросить, например, сколько у твоих папы и мамы машин, какие к ним приходят гости. Это опасение у некоторых родителей я ощущала. Например, я прямым текстом сказала Марине, жене Олега Газманова, что не буду выпытывать ничего «желтого» у её ребенка и просто хочу поговорить о том, что ему интересно, во что он играет, о чем думает. Потом, когда Марина прочитала интервью, она написала мне, чтобы я теперь приходила к ним в гости. Вообще, я уже прочитала несколько публикаций прессы на тему книги, и часть из них начинается с рассуждений о том, какой прекрасный ход придумала журналистка Максимова, чтобы побольше узнать о жизни звезд. Но это совершенно не соответствует действительности, и если бы я хоть раз это сделала, то мне были бы закрыты все двери в другие дома. Мне «желтизна» неинтересна, я не работаю в этом жанре, у меня нет такой задачи.
Показалось ли Вам, что мир взрослых с его условностями, предрассудками на самом деле подавляет качества и таланты, которые есть у детей. А взрослые потом об этом сожалеют и пишут романы, книги, сказки о торжестве добра над злом?
Да, я абсолютно согласна. Я убедилась в этом после всех моих интервью. Я поняла, что у этих интервью есть определенный возраст. Например, после восьми лет мне уже не удается добиться от ребенка той искренности, которую он выдает от четырех до восьми лет. В девять, десять, одиннадцать лет дети уже говорят те вещи, которым их научили взрослые – начинают лукавить, анализировать, у них теряется непосредственность и живая реакция, открытость к миру и умение всему удивляться, и, конечно, в этом вина взрослых. Например, внучка Бориса Николаевича Ельцина, Маша. Я ей задала вопрос: «Маша, тебе нравится Путин?». Если бы ей было лет тринадцать, она бы уже знала, как следует отвечать на подобный вопрос. Маша в свои пять или шесть лет ответила: «Как он мне может нравиться или не нравиться, если я с ним совершенно не знакома?». Или дети Борщевские: «Мы пришли взять у вас интервью» - «А у нас его нет!».
Навскидку, какие моменты из работы с детьми, периода записи интервью вам запомнились больше всего?
Вообще, каждый ребенок что-то такое выдавал, что запоминалось и придавало интервью изюминку. До детей звезд всегда тяжело добраться – они ведь живут за городом, за заборами, под присмотром охранников. Например, до дочки Волочковой мне пришлось добираться четыре часа, а когда я пришла, то Ариадна развернулась спиной и сказала, что не будет давать интервью, потому что ушла ее няня, и теперь будет другая. А я так устала и была разражена, что сказала: «Ариш, я вот сейчас лягу здесь на пол и никуда не уйду, пока ты со мной не поговоришь». И легла. Миша Валуев сразил меня тем, что пришел и сказал: «Я вам, конечно, дам интервью, но не думайте, что я буду рассказывать семейные тайны – домашние секреты нужно хранить!».
Как так получилось, что книжку иллюстрировали одиннадцатилетняя художница Маша Михалкова и Тонино Гуэрра?
Все, что касается оформления книжки – это два чуда. Маша Михалкова – дочка Любы Толкалиной и Егора Кончаловского. Она из необыкновенного рода, генеалогическое древо которого уходит вглубь веков, и впитала, кажется, все самое лучшее. Она необыкновенно мыслит, у нее невероятно богатая фантазия, она создает удивительные, совершенно не детские рисунки. Дело в том, что я пришла брать у нее интервью, а она на все вопросы норовила мне ответы нарисовать. Я предложила ей показать мне ее другие рисунки, и была поражена. Когда мы стали издавать книжку, мне пришла мысль попросить Машу нарисовать иллюстрацию к каждой беседе, но только если она подойдет к этому делу серьезно. Маша встретила идею восторженно, и фактически убила на это все свои летние каникулы, ведь в книжке сорок две беседы и, значит, сорок два рисунка. На этом чудеса не закончились. Я много лет дружу с семьей Тонино Гуэрра – итальянского поэта, сценариста, друга Феллини. Помимо прочего, он создает очень интересную живопись, мозаики. Когда я увидела Машины рисунки, то подумала, что они необыкновенно сочетаются с тем, что делает Тонино. И я попросила его нарисовать обложку для книги. Лора, жена Тонино, прочитала ему несколько интервью, тот долго над ними хохотал и с удовольствием сделал несколько рисунков на выбор. Хотя этих двух художников разделяет почти век - Маше одиннадцать, а Тонино девяносто один - их роднит совершенно детский, открытый взгляд на мир. Жаль, что они не знакомы.
Кстати, это хорошая идея. У Тонино как раз в марте день рождения – соберемся и поедем знакомиться.